ВС РФ: Требуя взыскания морального вреда за некачественное лечение, пациент должен доказать лишь факт своих страданий

   По делам о взыскании морального вреда в связи с некачественным оказанием медпомощи истец (пациент) обязан доказать только факт наличия своих страданий, а ответчик (медорганизация) – правомерность своего поведения и отсутствие своей вины, причем дважды, – как в причинении вреда здоровью, так и в причинении морального вреда при оказании медицинской помощи. Иное распределение бремени доказывания – в корне неправильно (Определение Верховного Суда Российской Федерации от 24 июня 2019 г. № 74-КГ19-5).

   На это указал ВC РФ, рассматривая кассационную жалобу пациентки на решение суда об отказе в компенсации морального вреда ввиду недоказанности истцом факта противоправного поведения больницы, причинения вреда здоровью, причинно-следственной связи между ними и вины ответчика.

   Пациентка – пожилая женщина, инвалид 1 группы, – потребовала заплатить ей более миллиона рублей в счет компенсации перенесенных моральных страданий в связи с неустановлением правильного диагноза: положили её в больницу из-за боли в ноге, однако причину боли так и не нашли, с чем и выписали домой, – а сами ни «рентгена» ноги не сделали, ни хирурга, ни травматолога на осмотр не позвали. Через пару месяцев, уже в другом медучреждении, рентгеновский снимок больной ноги обнаружил застарелый несросшийся надвертельный перелом шейки бедра.

   Значит, больница оказала медуслуги некачественно, и это причинило пациентке нравственные и физические страдания, выразившиеся в переживаниях, связанных с опасением за жизнь и здоровье, и привели к повышению давления, подавленному эмоциональному состоянию, стрессу, депрессии, плохому настроению, душевной боли из-за неправильного диагноза и назначенных препаратов.

   В качестве доказательств виновности больницы пациентка представила следующие документы:

• акт внеплановой документальной проверки Росздравнадзора с указанием на нарушение больницей ряда положений Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»  (далее – Закон № 323-ФЗ) (не проведён полный объём диагностических мероприятий для уточнения диагноза, не проведены консультации травматолога, хирурга, рентгенограмма тазобедренного сустава, не учтены жалобы пациентки на боли, ограничение движений, усиление боли при движении, не сделан снимок правого коленного сустава, завотделением не проконтролировал полноту диагностических мероприятий);
• материалы служебного расследования самой больницы, в ходе которого выявлены дефекты ведения первичной медицинской документации со стороны дежурных и лечащих врачей. По существу лечения врачебная комиссия отметила, что рентген сделать было нельзя из-за технической невозможности уложить ногу для обследования из-за контрактуры правого коленного сустава. А еще у пациентки не было клинических признаков перелома шейки бедра, и поэтому она не соответствовала критериям отбора для осмотра травматолога показаний для диагностирования перелома шейки бедра;
• акт целевой ЭКМП, проведенной СМО и «засиленной» ТФОМС. Акт также выявил ряд нарушений в работе сотрудников больницы при оказании медпомощи истице.

   Во время рассмотрения дела суд по ходатайству больницы назначил судебно-медицинскую экспертизу. Но согласно заключению СМЭ:

• обследование пациентки соответствовало выставленному ей диагнозу;
• неустановление перелома шейки бедра связано с объективной сложностью диагностики, поскольку истинный анамнез заболевания был выявлен после её выписки из стационара;
• при поступлении в терапевтическое отделение больницы и при осмотре врачом-неврологом пациентке были запланированы консультации врача-хирурга, которые не были проведены;
• однако поскольку последствий этого дефекта медпомощи в настоящее время не имеется, то, по мнению эксперта, нет оснований считать, что действия врачей сами по себе причинили вред здоровью пациентки.

   В итоге суд полностью отказал в иске, отметив, что пациентка:

1. сама должна была доказать факт оказания ответчиком ненадлежащей медицинской помощи, повлёкшей за собой причинение вреда здоровью истца: например, что после диагностирования ей перелома шейки бедра у нее возникли осложнения, либо что состояние её здоровья ухудшилось в результате действий ответчика, либо что объём оказанной ей медпомощи повлек негативные последствия для её здоровья, либо создал такую угрозу;
2. сама должна была доказать вину ответчика в причинении этого вреда.

   Пациентка же с этим не справилась. А заключение СМЭ не подтвердило ни противоправность поведения ответчика, ни наличие причинно-следственной связи между его противоправным поведением и наступлением вреда, ни его виновность.

   Региональный суд согласился с этими выводами, дополнительно упрекнув истицу в том, что она не сообщила при своей госпитализации симптомы, характерные для перелома шейки бедра. Потому диагноз «травма бедренной кости» врачами поставлен не был, лечение не назначалось, но данное обстоятельство не повлекло за собой причинение вреда больной. Да и в больницу она поступила не в связи с травмой, а потому, что начался паводок-2014, в регионе введен режим ЧС, и ее положили «на всякий случай» ввиду многочисленных хронических заболеваний.

   ВС РФ, ознакомившись с делом, обнаружил в нем существенные нарушения норм материального и процессуального права и вернул дело на пересмотр в первую инстанцию. При этом ВС РФ отметил следующие грубые ошибки нижестоящих судов:

• из содержания иска усматривается, что требования о компенсации морального вреда основаны на факте некачественной медпомощи (не были проведены необходимые обследования и не установлен диагноз, что повлекло ненадлежащее и несвоевременное лечение и привело к ухудшению состояния здоровья истца, причинило ей физические и нравственные страдания). Тем самым было нарушено её право на здоровье как нематериальное благо;
• следовательно, в данном деле юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются факты переживания истицей физических или нравственных страданий в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ей нематериальные блага, при этом:
• причинитель вреда (больница) должен доказать правомерность своего поведения,
• причинитель вреда (больница) должен доказать отсутствие своей вины (ведь законом установлена презумпция вины причинителя вреда, и опровергнуть ее должен именно ответчик, самостоятельно). Важно, что ответчик должен доказать отсутствие своей вины в причинении как вреда здоровью пациентки, так и в причинении ей морального вреда при оказании медицинской помощи;
• потерпевший должен доказать факт наличия вреда – физических и/или нравственных страданий (если это вред моральный);
• а также потерпевший должен доказать, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред;
• в данном деле суды неправомерно обязали истца доказывать обстоятельства, касающиеся некачественного оказания ей ответчиком медицинской помощи, и неправомерно освободили ответчика от доказывания его невиновности в неустановлении правильного диагноза (что повлекло за собой ненадлежащее и несвоевременное лечение истицы) и в дефектах оказания ей медпомощи (что привело к ухудшению состояния её здоровья);
• кроме того, утверждая об отсутствии вины больницы, суды не применили к спорным отношениям положения ст. 70 Закона № 323-ФЗ о полномочиях лечащего врача при оказании медпомощи. А ведь именно лечащий врач организует своевременное квалифицированное обследование и лечение пациента, приглашает для консультаций врачей-специалистов, при необходимости созывает консилиум врачей. В конце концов, именно лечащий врач устанавливает диагноз;
• в связи с этим суд не выяснил – предпринимал ли лечащий врач все необходимые и возможные меры для своевременного и квалифицированного обследования пациента? Правильно ли были организованы обследование пациента и лечебный процесс? Имелась ли у больницы возможность оказать пациенту необходимую и своевременную помощь (при том, что обязанность доказывания своей невиновности лежит на ответчике)?;
• утверждение суда о том, что истица не предъявляла симптомов, характерных именно для перелома шейки бедра, не имеет никакого значения. Ведь пациентка не обладает специальными познаниями в медицине и не может знать, какие жалобы в данном случае являются характерными;
• тот факт, что в больницу истицу положили в связи с ЧС в регионе, тоже не имеет значения: он никак не изменяет установленный законом порядок оказания медпомощи;
• нижестоящие суды обосновали свои выводы исключительно заключением СМЭ. Однако заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не является исключительным средством доказывания и должно оцениваться не произвольно, а в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами. Другими словами, выводы эксперта не могут целиком предопределять исход спора. В таком случае нарушался бы смысл гражданского судопроизводства. Кроме того, и в имеющемся заключении СМЭ отмечены недостатки в оказании медпомощи. Однако вопрос о том, была ли у сотрудников больницы возможность правильного определения диагноза в случае проведения всех необходимых исследований, предметом исследования в судебном заседании не являлся, и на обсуждение сторон спора, в том числе в целях назначения дополнительной экспертизы, не выносился.