Эксперты обсудили справедливую сумму компенсации морального вреда

     Проблемы с подсчетом размера компенсаций можно свести к трем основным:

• размеры присуждаемых компенсаций различаются в сотни раз (от 5 тыс. до 15 млн руб. за человеческую смерть);
• суммы компенсаций являются абсолютно непредсказуемыми даже для профессиональных участников подобных судебных разбирательств, что порождает сомнения как в обоснованности присуждаемых сумм, так и в том, что суд оценивал все обстоятельства, важные для определения степени моральных страданий;
• при этом компенсации, как правило, совершенно мизерные, не отвечающие представлениям о справедливости. В частности, по данным автора соответствующего исследования, управляющего партнера ЮО «Гражданские компенсации» Ирины Фаст, «средний» размер компенсации морального ущерба за смерть близкого человека по стране в 2015-2017 годах составлял 111 тыс. руб., а медианный – еще ниже: 70 тыс. руб.

    Сопоставим это с размером в 2 млн руб., который – по результатам социологических исследований – представляется россиянам справедливой оценкой моральных страданий в связи с потерей близкого человека. А по оценкам экономистов, средняя суммарная «цена» ущерба, связанная с потерей члена семьи, находится на отметке около 61 млн руб. Кстати, средний размер компенсации, по данным участников круглого стола, за смерть близкого в США равен $3-4 млн, что в пересчете на рубли составляет даже больше 61 млн руб. – 192-256 млн руб.

    Добавим к последнему соображению и то, что во многих случаях компенсация морального ущерба – это вообще единственный платеж, который «причитается» близким погибшего человека. А что касается компенсации морального ущерба в уголовном деле, то потерпевшие зачастую видят в нем «дополнительное» к уголовному наказание для преступника, и их разочарование размером присужденной компенсации оборачивается недоверием к системе уголовного судопроизводства и охраны правопорядка в целом.

    Все это вкупе приводит к тому, что «бесценность человеческой жизни превращается в ее бесплатность», по замечанию Ирины Фаст: нормы о присуждении компенсации хотя и действуют, но не обеспечивают с эффективностью ни компенсирующей, ни превентивной, ни карательной функции. В связи с этим, по мнению участников дискуссии, назрела необходимость в утверждении либо методики подсчета размера компенсаций морального вреда, либо даже системы минимальных такс и шкал. Впрочем, последнее соображение довольно дискуссионно, – часть юристов полагают, что в таком случае суды всегда будут ограничиваться минимальными размерами, их оппоненты же указывают, что даже в таком случае размер компенсаций вырастет по сравнению «с текущими». При этом все сошлись во мнении, что оптимальным вариантом будет одобрение методики (минимальных такс) постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

    Отметим, что правоведы уже имеют продвинутые «разработки» в этой области; нельзя не отметить методику определения размера презюмируемого морального вреда, автором которой является профессор РЭУ им. Плеханова Александр Эрделевский. Он же обратил внимание участников дискуссии на три важных момента:

• во-первых, согласно ст. 151 Гражданского кодекса, размер компенсации определяется судом. Однако ГК РФ не требует, чтобы этот размер определял исключительно тот суд, который рассматривает конкретное дело. Таким образом, ГК РФ допускает и предполагает определение, скажем, ВС РФ как и ориентировочных сумм, в том числе минимальных, так и методики подсчета размера компенсации. Более того, ВС РФ уже с 2014 года рекомендует ориентироваться на те размеры компенсаций, которые присуждаются ЕСПЧ (например, Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 14 августа 2018 № 78-КГ18-38). Следовательно, уже сейчас есть вполне твердая основа для применения в конкретных делах «базисных» размеров компенсаций, присужденных ЕСПЧ. Нужно просто хорошо изучить его практику;
• во-вторых, профессор обратил внимание на необходимость правильного формулирования предмета иска по делам о компенсации в случае смерти близкого человека. Из конструкции ст. 150-151 ГК РФ очевидно следует, что нравственные страдания проистекают при нарушении нематериальных благ. Жизнь – это нематериальное благо. Однако при нарушении права на жизнь исчезает и обладатель этого блага, то есть исчезает тот субъект, который вправе был бы требовать компенсации за посягательство на свое нематериальное благо – жизнь, если бы он, подобно Лазарю, воскрес из мертвых. Таким образом, обосновывать право на компенсацию моральных страданий в связи со смертью нужно не тем, что было нарушено право другого (умершего) человека на жизнь, а тем, что смертью этого близкого человека было нарушено такое нематериальное благо истца, как семейная связь. Данный подход уже отражен и в практике ВС РФ (например, Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 18 февраля 2019 г. № 71-КГ18-12, Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 25 февраля 2019 г. № 69-КГ18-22);
• в-третьих, ученый указал на целесообразность более широкого применения положений ч. 2 п. 2 ст. 15 ГК РФ: если нарушитель получил доходы вследствие своего деликта, то потерпевшая сторона вправе требовать возмещения – наряду с другими убытками – упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы. Что это значит применительно к проблеме компенсации морального вреда? Что если, скажем, право на жизнь автолюбителя было нарушено из-за того, что нарушитель – производитель автомобилей решил «сэкономить» на безопасности, то все недостойно сэкономленное на этом нужно взыскивать с нарушителя сверх возмещения морального вреда; это – справедливо! Подобную же тактику, вероятно, можно ожидать в делах о выплате компенсаций родным погибших в «Зимней вишне» – кроме, собственно, компенсаций моральных страданий можно заявить требования о взыскании неосновательного сбережения имущества, которое имело место из-за неисполнения требований пожарной безопасности.

   Кроме того, очень интересные идеи были высказаны другими участниками дискуссии о:

• необходимости установления одинаковых размеров компенсаций за причинение смерти в различных отраслевых законах; например, сейчас жизнь пешехода оценивается «дешевле» жизни пассажира метрополитена или автобуса;
• целесообразности рассмотрения о взыскании морального ущерба в связи с ДТП в порядке приказного производства;
• введении уголовной ответственности за невыплату присужденных сумм компенсации морального вреда в связи с причинением вреда жизни или здоровью (по аналогии с уклонением от алиментов);
• необходимости «отдельной» шкалы оценки морального вреда, причиненного медицинскими работниками, поскольку судебное «облегчение» взыскания такого вреда и увеличение взыскиваемых сумм может привести к коллапсу в отечественном здравоохранении.