Информация для супруга и родственников банкротящихся граждан (судебная практика)

 Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации вынесла определения по двум спорам об «имущественном участии» наследников (в первом случае) и супруги (во втором) признанных банкротами лиц в делах о банкротстве. Первый спор связан с особенностями применения исполнительского иммунитета к наследуемой доле квартиры. Второй – с возможностью погашения ипотеки супругой банкротящегося лица после возбуждения дела о банкротстве. Рассмотрим подробнее эти дела и различающиеся позиции судов разных инстанций по указанным вопросам.

     Можно ли включать в конкурсную массу умершего должника долю в праве собственности на квартиру, являющуюся для наследника единственным жильем?

     В апреле 2017 года умершая гражданка-должник С. признана банкротом, в связи с чем введена процедура реализации ее имущества. В ноябре 2019 года наследник С. – гражданка Л. (далее также – заявитель) обратилась в суд с заявлением об исключении из конкурсной массы должника 1/3 доли в праве собственности на квартиру, в которой была зарегистрирована и проживала на момент смерти С. и которая является единственным пригодным для постоянного проживания помещением для Л. и членов ее семьи.

     В обоснование своего заявления Л. ссылалась на установленный порядок банкротства гражданина в случае его смерти, а именно, на абз. 5 п. 7 ст. 223.1 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон № 127-ФЗ), согласно которому наследство в виде жилого помещения или его частей, являвшихся для гражданина-должника и членов его семьи, совместно проживающих в этом помещении или его части, единственным жильем, не включается в конкурсную массу, если данное помещение и для наследника является единственным пригодным для постоянного проживания. Кроме того, в заявлении отмечалось, что, поскольку прав на иное недвижимое имущество, пригодное для проживания, у С. не было, в случае ее банкротства при жизни спорная часть квартиры должна была быть исключена из конкурсной массы на основании имущественного (исполнительского) иммунитета, установленного ч. 1 ст. 446 Гражданского процессуального кодекса.

     Суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении заявления Л. Они подчеркнули, что по смыслу п. 7 ст. 223.1 Закона № 127-ФЗ жилое помещение исключается из конкурсной массы при наличии совокупности следующих условий: жилое помещение находилось в собственности должника, должник и члены его семьи совместно прожили в этом помещении, для наследников оно является единственным жильем. В рассматриваемом же случае спорная треть квартиры не является, по мнению судов, единственным пригодным для проживания помещением ни для Л. как наследника С., ни для ее сына, поскольку каждому из них принадлежит на праве собственности по 1/3 данной квартиры. Следовательно, реализация 1/3 доли в праве собственности, принадлежащей умершему должнику, не нарушит право Л. и ее сына на жилище. Невключение же этой части имущества в конкурсную массу приведет к невозможности ее формирования и тем самым существенно нарушит права кредиторов, что, учитывая необходимость обеспечения справедливого баланса между имущественными интересами кредиторов и личными правами должника или его наследников, недопустимо, заключили суды (Определение Арбитражного суда города Москвы от 27 января 2020 г. по делу № А40-25142/17, Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 26 июня 2020 г. № 09АП-10328/20).

     Кассационная жалоба, в которой Л., помимо прочего, указывала на то, что квартира представляет собой единое имущество, так как, во-первых, не является коммунальной, во-вторых, выдел долей в ней в натуре не произведен, а значит, исполнительский иммунитет распространяется на нее в целом, тоже не была удовлетворена. Суд округа встал на сторону нижестоящих судов, также полагая, что реализация принадлежавшей должнику 1/3 доли в праве собственности на квартиру не нарушит конституционное право Л. на жилище, тем более что продажа доли не станет препятствием для пользования ею всеми тремя помещениями квартиры, поскольку доли в праве собственности в натуре не выделены (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 14 сентября 2020 г. № Ф05-17806/17).

      Однако Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ придерживается иной позиции. По ее мнению, согласно нормам об исполнительском иммунитете, запрещающем включение определенного имущества в конкурсную массу: п. 3 ст. 213.25, п. 7 ст. 223.1 Закона № 127-ФЗ, ст. 446 ГПК РФ, под помещением, на которое данный иммунитет распространяется, понимается недвижимое имущество в целом как физический объект, в котором фактически может проживать гражданин. Так как в рассматриваемом случае выдел долей не производился, квартира использовалась должником и членами его семьи полностью, Л. и ее сын праве рассчитывать на оставление квартиры за собой без изъятия доли наследодателя-должника. Коллегия подчеркнула, что в случае проведения процедуры банкротства при жизни наследодателя спорное имущество – 1/3 доли в квартире – подлежало бы исключению из конкурсной массы как единственное жилье по правилам п. 3 ст. 213.25 Закона № 127-ФЗ и ст. 446 ГПК РФ, а принятые нижестоящими судами решения поставили наследника должника в худшее по сравнению с ним самим положение без законных на то оснований. Кроме того, применение изложенного в принятых по делу судебных актах подхода поспособствует возникновению долевой собственности не связанных друг с другом лиц, приведет к тому, что квартира станет, по сути, коммунальной, и в конечном итоге – к нарушению права Л. и ее сына на достойную жизнь и неприкосновенность жилища, что недопустимо.

      В связи с этим решения нижестоящих судов были отменены, а спорная 1/3 доля квартиры исключена из конкурсной массы должника (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 29 марта 2021 г. № 305-ЭС18-3299 (8)).

      Может ли супруг банкротящегося должника погасить оформленную на них обоих ипотеку после возбуждения дела о банкротстве?

        26 января 2015 года граждане Н. П., Д. П. (супруги) и гражданин И. оформили в ПАО «Сбербанк» (далее – банк, кредитор) ипотечный кредит в размере 760 тыс. руб. на приобретение готового жилья. По условиям договора кредит предоставлен созаемщикам на срок 240 месяцев с возможностью полного или частичного досрочного погашения, созаемщики должны исполнять обязательства по выплате кредита солидарно, до его погашения квартира находится в залоге у банка, погашение кредита осуществляется перечислением средств со счета созаемщика или третьего лица, открытого в банке.

      8 декабря 2017 года Н. П. (далее – должник) признан банкротом, тем же судебным решением введена процедура реализации его имущества на срок до 21 мая 2018 года. 16 марта 2018 года Д. П. (далее – супруга должника) внесла в счет погашения основного долга по ипотечному кредиту, созаемщиком по которому она является, 125 тыс. руб. (сумма округлена) путем перечисления средств со счета, открытого на ее имя.

      22 октября 2019 года финансовый управляющий должника обратился в суд с требованием о признании произведенного платежа в размере 125 тыс. руб. недействительной сделкой в связи с тем, что он повлек преимущественное удовлетворение требований банка, и применении последствий недействительности сделки в виде взыскания с банка в пользу должника соответствующей суммы.

      Суд первой инстанции, отметив, что совершенные должником или другими лицами за счет должника сделки, в том числе сделки с предпочтением, действительно могут быть оспорены и напомнив правила применения соответствующих норм ст. 61.1 и 61.3 Закона № 127-ФЗ, на которые в обоснование заявленных требований ссылался финансовый управляющий, тем не менее указал, что в рассматриваемом случае платеж совершен не должником, а его супругой – солидарным должником по кредитному договору, причем за счет собственных средств, что не влечет уменьшения конкурсной массы. Таким образом, поскольку финансовый управляющий не доказал факт совершения сделки за счет должника, удовлетворение требования кредитора не должником, а созаемщиком по кредиту в рамках погашения им принятых не себя обязательств не дает оснований говорить о нарушении прав иных кредиторов, заключил суд и отказал в удовлетворении требований управляющего (Определение Арбитражного суда Краснодарского края от 3 февраля 2020 г. по делу № А32-41264/2017).

      Апелляционный суд, однако, подчеркнул, что суд первой инстанции, принимая решение, не учел следующее:

• в деле о банкротстве гражданина учитываются требования кредиторов как по личным обязательствам должника, так и по общим обязательствам супругов (п. 6 Постановления Пленума ВС РФ от 25 декабря 2018 г. № 48 «О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан»; далее – Постановление № 48);
• по общему правилу в деле о банкротстве должника-гражданина реализуется его личное имущество, а также имущество, принадлежащее ему и супругу на праве общей собственности (п. 7 Постановления № 48). Согласно ст. 34 Семейного кодекса к общему имуществу супругов относятся доходы каждого из них от трудовой или предпринимательской деятельности и результатов интеллектуальной деятельности, полученные ими пенсии, пособия, иные денежные выплаты, не имеющие специального целевого назначения, а также приобретенные за счет общих доходов движимые и недвижимые вещи, ценные бумаги, вклады, паи, доли в капитале и другое имущество, нажитое в период брака, вне зависимости от того, на кого из супругов оно приобретено или кем из них внесены денежные средства. Распоряжение общим имуществом осуществляется по обоюдному согласию супругов, при совершении сделки одним из них согласие другого презюмируется (ст. 35 Семейного кодекса РФ);
• в конкурсную массу включается часть средств от реализации общего имущества супругов, соответствующая доле гражданина-должника в нем, оставшиеся деньги выплачиваются его супругу. Если же у супругов есть общие обязательства, в том числе солидарные, супруг должника получает причитающуюся ему часть выручки от реализации общего имущества после произведения выплат по таким обязательствам (п. 7 ст. 213.26 Закона № 127-ФЗ).

      Таким образом, выводы суда первой инстанции о том, что произведенный супругой должника платеж не уменьшил конкурсную массу должника, и о том, что средства она перечислила в счет выполнения личных обязательств перед банком, основаны на неверном толковании норм материального права, закрепляющих порядок погашения требований кредиторов по общим обязательствам супругов, заключил суд. На этом основании он отменил решение нижестоящего суда, признал совершенный супругой должника платеж недействительной сделкой и применил последствия недействительности сделки: постановил взыскать с банка в пользу должника 125 тыс. руб. (Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 21 июня 2020 г. № 15АП-4742/20).

      Суд округа, рассмотревший кассационную жалобу банка, указал также, что в результате совершенной супругой должника сделки квартира, которая составляла конкурсную массу должника, была освобождена от залога (то есть ипотека была погашена) и впоследствии исключена из конкурсной массы должника как единственное жилье. Если бы залог не был снят, квартиру можно было бы продать в соответствии с п. 5 ст. 213.27 Закона № 127-ФЗ, согласно которому 80% суммы, полученной от реализации предмета залога, направляются на погашение требований кредитора по обязательствам, обеспеченным этим залогом, а остальные деньги – на погашение требований иных кредиторов. Совокупность обозначенных обстоятельств не свидетельствует о добросовестности должника и его супруги, заключил суд округа и согласился с мнением апелляционного суда о том, что совершенный супругой должника после возбуждения дела о его банкротстве платеж повлек за собой преимущественное удовлетворение требований банка в ситуации, когда у должника имелись обязательства перед иными лицами – их наличие сторонами не оспаривается, а значит, может быть признан недействительной сделкой (Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 11 сентября 2020 г. № Ф08-6861/20).

      Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ, рассматривая в свою очередь кассационную жалобу банка, указала, как и суд первой инстанции, на то, что в соответствии с положениями п. 1 ст. 61.1, абз. 5 п. 1 и п. 2 ст. 61.3 Закона № 127-ФЗ недействительными сделками с предпочтением могут быть признаны платежи, которые совершены самим должником либо за его счет после возбуждения дела о банкротстве. К сделкам, совершенным за счет должника, как отметила коллегия, относятся действия третьих лиц по передаче имущества контрагенту должника в ситуации, когда это имущество должно быть сначала передано самому должнику, а также действия третьих лиц непосредственно по распоряжению принадлежащим должнику имуществом. То есть при оспаривании в рамках дела о банкротстве должника операций, совершенных третьим лицом в пользу контрагента должника, нужно проверить, подлежало ли переданное в результате данной операции имущество предварительной передаче должнику или принадлежало ли оно непосредственно должнику.

      Однако ни судом первой инстанции, ни судами апелляционной и кассационной инстанций вопрос о том, совершен ли платеж за счет должника, что определяет допустимость его оспаривания в рамках дела о банкротстве, фактически не был исследован – последние сразу ссылались на порядок реализации общего имущества и порядок погашения требований по общим обязательствам супругов. Между тем в рассматриваемом случае есть прямые основания полагать, что презумпция совместной собственности супругов в отношении нажитого во время брака имущества, установленная п. 1 ст. 34 Семейного кодекса РФ, применению не подлежит: супруга должника заявляла, что оспариваемый платеж в счет погашения долга по ипотечному кредиту был совершен ею за счет собственных средств, полученных в дар от родителей. В соответствии с п. 1 ст. 36 кодекса имущество, которое один из супругов получил в период нахождения в браке в дар, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам, является его собственностью.

       Таким образом, от ответа на вопрос, каков источник денежных средств, направленных на погашение ипотеки, зависит возможность квалификации сделки как совершенной за счет должника, и, соответственно, правильное разрешение спора. А поскольку ответ на этот вопрос не был получен, выводы судов о наличии или отсутствии оснований для признания платежа недействительной сделкой являются преждевременными, заключила коллегия и отменила все принятые нижестоящими судами решения, отправив дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 18 марта 2021 г. № 308-ЭС20-20893).