КС РФ объяснил, что понимается под умыслом организаций при рассмотрении дел об административных проступках

     Формула умышленной вины организации в совершении административного проступка – как, минимум, проступка в сфере транспортной безопасности, – обязательно включает в себя установленный умышленный характер действий (бездействия) должностных лиц (работников) организации, ответственных за исполнение соответствующих требований (постановление Конституционного Суда РФ от 14 апреля 2020 г. № 17-П).

     Такая правовая позиция была утверждена Конституционным Судом РФ в деле по оспариванию ряда положений КоАП РФ. Заявитель – морской порт – ранее был наказан по ст. 11.15.1 КоАП РФ (неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности): ее первые две части устанавливают для юридических лиц санкцию за неосторожное правонарушение, а третья (ее и вменили заявителю) – за умышленное.

     При этом сам КоАП РФ разделяет формы вины на умысел и неосторожность исключительно для граждан, а для организаций вводит отдельную формулу вины – организация виновна, если имела возможность для соблюдения правил и норм, не приняла все зависящие от нее меры для их соблюдения. Именно поэтому еще пятнадцать лет назад Пленум ВАС РФ прямо установил – даже если наказание для юрлица ставится в зависимость от формы вины, устанавливать эту вину не надо, и выяснять – а предвидело ли лицо последствия, и как к ним относилось, – тоже не надо. Достаточно лишь установить наличие возможности для соблюдения закона и недостаточность мер по его соблюдению

     Но в таком случае, справедливо рассудил морской порт, и невозможно, используя средства толкования закона, квалифицировать проступок в качестве умышленного.

     А значит, и судейское усмотрение в таком случае граничит с произволом, что Конституция РФ не разрешает.

КС РФ, рассмотрев жалобу, пришел к следующему:

• действительно, КоАП РФ не различает умысел юридического лица и его же неосторожность, а различает их только у граждан. Правда, данные понятия достаточно хорошо разработаны в правовой доктрине. Более того, с доктринальной точки зрения определения из КоАП РФ едва ли можно признать исчерпывающими, но само по себе это обстоятельство не свидетельствует о недостаточности норм кодекса;
• при этом умысел и неосторожность гражданина, и даже совокупная виновность нескольких граждан нетождественны умыслу и неосторожности организации;
• однако очевидно, что виновность юридического лица, так или иначе, является следствием виновности его должностных лиц (работников), которые привлекаются к административной ответственности по отдельным протоколам, в отдельных делах, независимо от своего работодателя;
• да и конечная цель наказания организации – это воздействие на волю и сознание связанных с ним физических лиц, чтобы добиться от них законопослушания;
• значит, вина юридического лица проявляется в виновном действии (бездействии) своих сотрудников, действующих от имени организации и допустивших правонарушение;
• поэтому, – хотя и предполагается, что умысел юрлица проявляется в умысле его работника, – суду нет необходимости ни в установлении конкретных физических лиц, ответственных за исполнение юридическим лицом требований закона, ни в обязательном их привлечении к производству по делу об АП как «фактических нарушителей» с целью определить форму их вины;
• при этом суд все же обязан, во-первых, выяснить и учесть все значимые для дела обстоятельства, а во-вторых, обосновать в постановлении по делу, почему правонарушение квалифицируется как совершенное умышленно;
• а значит, привлечь организацию к ответственности за умышленный проступок можно только в тех случаях, когда установлены умышленный характер действий (бездействия) должностных лиц (работников), притом в условиях очевидности для них самих противоправности собственных действий (бездействия) и возникновения в связи с этим реальной угрозы транспортной безопасности;
• если же из обстоятельств дела не усматривается умышленный характер действий (бездействия) сотрудников организации, но при этом имелась возможность для соблюдения соответствующих требований, а юридическим лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению (т.е. фактически транспортная безопасность оказалась не защищенной в полной мере от возможных угроз) – административная ответственность юридического лица может наступать только за неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, совершенное по неосторожности,
• что касается идеи о том, что организацию вообще нельзя привлекать к ответственности за умышленные проступки, раз КоАП РФ не содержит формул умысла и неосторожности организации, – то эта идея противоречит принципам законности, равенства и справедливости и вытекающему из них принципу неотвратимости юридической ответственности. Если требования закона не исполнены, исчерпывающие меры к этому не приняты, а возможность для их исполнения у организации была, то ответственность должна наступить.

     В итоге спорные нормы КоАП РФ были признаны соответствующими Конституции РФ, однако лишь в том истолковании, которое дано Конституционным Судом РФ:

     Отметим, что хотя Конституционный Суд РФ был крайне осторожен в формулировках, однако его рассуждения, представляется, могут быть использованы для определения формы вины и обоснования квалификации иных административных правонарушений, помимо предусмотренных «спорной» ст. 11.15.1 КоАП РФ.

      С учетом повышенного «стандарта доказывания» по этой категории дел можно ожидать усиления административной репрессии – раз уж все равно придется устанавливать умысел виновников, то логично «конвертировать» эти трудозатраты в показатели эффективности надзорной деятельности и завершать проверку сразу несколькими протоколами, а не одним – в адрес только юридического лица. Кроме того, – хотя преюдиция в делах об административных правонарушениях практически не применяется, – однако вступившие в силу постановления о наказаниях работников юрлица придадут дополнительный вес квалификации проступка организации как умышленного.