Кому и как заплатит казна за незаконные следственные действия

   Местные суды женщине в иске дружно отказали. По их мнению, против гражданки вообще не проводилось никаких незаконных действий. Плюс к этому она не предоставила суду доказательств «наличия причинно-следственной связи между незаконным производством обыска и перенесенными нравственными страданиями». Пришлось истице, несогласной с такими выводами, обращаться в Верховный суд РФ. Там ее доводы изучили и с позицией гражданки согласились. Вот как выглядят аргументы высокого суда.

   Кодекс закрепляет правило, что никто не может войти в жилище человека без согласия тех, кто там живет на законных основаниях. А «проникновение в жилище» допускается либо по решению суда, либо в строго прописанных в законе случаях, которых совсем не­много.

   Это спасение граждан или их имущества, обеспечение личной или общественной безопасности при авариях, стихийных бедствиях, катастрофах, бедствиях, массовых беспорядках.

   А также для задержания преступников или пресечения преступления.

   Потом Верховный суд напомнил про Закон «Об оперативно-розыскной деятельности».

   И его статью 5, в которой сказано, что должностные лица при проведении своих оперативно-розыскных мероприятий должны «обеспечивать соблюдение прав человека и гражданина на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, неприкосновенность жилища и тайну корреспонденции».

   В законе «Об оперативно-розыскной деятельности» четко расписано, в каких случаях и при каких условиях могут правоохранители зайти домой к гражданину. То есть «ограничить конституционные права человека и гражданина» на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и «иных сообщений». А так же право на неприкосновенность его дома.

   Все эти права по закону можно нарушить на основании судебного решения или «при наличии информации о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, или о лицах все это совершающих». Причем, если по этому поводу идет следствие.

   Потом Верховный суд вернулся к Конституции. Конкретно — к статье 53. В ней сказано, что каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

   А в предыдущей статье Основного Закона — 52-й — сказано, что «права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом», а государство «обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба».

   Из всех приведенных конституционных норм Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ делает такой вывод. Действия (или бездействие) органов государственной власти или их должностных лиц, причинившим вред любому лицу, «влекут возникновение у государства обязанности этот вред возместить, а каждый пострадавший от незаконных действий органов госвласти или их должностных лиц наделяется правом требовать от государства справедливого возмещения вреда».

   Потом Верховный суд РФ приводит нормы Гражданского кодекса, в которых говорится про то, что вред, нанесенный чиновниками, возмещает казна России, казна субъекта Федерации или казна муниципального образования. Там же объясняется, как защищаются эти права, как и по каким правилам определяется размер компенсации морального вреда.

   Также Верховный суд разъяснил, как по закону возмещаются «нематериальные блага». В законе сказано так.

    «Если того требуют интересы гражданина, принадлежащие ему нематериальные блага могут быть защищены, в частности, путем признания судом факта нарушения его личного неимущественного права, опубликования решения суда о допущенном нарушении, а так же путем пресечения или запрещения действий, нарушающих или создающих угрозу нарушения личного неимущественного права». Верховный суд подчеркнул: суд обязан учитывать степень физических и нравственных страданий, «связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому нанесен вред».

   И главная мысль — именно на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения и отсутствия его вины.

   В нашем случае суд установил факты проведения следствием обыска дома у истца, неправомерность этих действий, а также, судя по показаниям истицы, ее моральные страдания.

   По мнению Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда, местный суд фактически установил «юридически значимые обстоятельства, необходимые для правильного разрешения спора. Но выводы, котороые местный суд из этого сделал — «являются ошибочными».

   Ссылаясь на то, что никаких незаконных следственных действий против истицы не проводилось, и на то, что нет связи между незаконным обыском в квартире ее супруга и ее нравственными страданиями, местные судьи не учли следующее.

   Истица испытывала нравственные страдания по поводу нарушения незаконным обыском своих прав на жилище и неприкосновенность своей частной жизни. Вывод местных судов, что он не видит связи между незаконным обыском и страданиями жены, также ошибочен, так как квартира принадлежит не только мужу, но и жене.

   Верховный суд РФ заявил, что местные суды не приняли во внимание правовую позицию Конституционного суда.

   А ведь Конституционный суд неоднократно в своих решениях говорил, что обыск в жилище относится к числу тех следственных действий, которые «существенным образом ограничивают конституционные права лица, в том числе право неприкосновенности его дома и частной жизни».

   Поскольку обыск в доме, как правило, в равной мере ограничивает права как тех, в отношении которых обыск разрешен, так и тех, кто живет вместе с ним, защита прав пострадавших должна быть обеспечена «лицам всех категорий». Иное нарушало бы закрепленные Конституцией Российской Федерации права на неприкосновенность жилища, частной жизни, а так же право на судебную защиту — подвел черту Верховный суд.

   Верховный суд велел пересмотреть спор заново.